Изучение популяций насекомых в лаборатории методы

Попытки упростить невероятно запутанные взаимосвязи, встречающиеся в природе, простым переводом их в масштабы лаборатории предпринимались давно. Очень многие насекомые поддаются "выращиванию в банке", где, казалось бы, можно управлять внешними и внутренними факторами, определяющими их развитие. Периодические подсчеты численности популяций могут дать солидную математическую базу, из которой как по мановению волшебной палочки можно извлекать общие закономерности, применимые и в естественных условиях. Но довольно скоро, как мы увидим, надеждам приходится стать скромнее. Впрочем, многие ученые, в частности американские, находят в исследованиях такого типа нечто, полностью совпадающее со складом их мышления, и литература, посвященная популяциям вредителей зерна (а вопрос касается в основном этих насекомых), становится с каждым днем все обширнее. Я вполне допускаю, что в конце концов банка с Tribolium выступит как конкурентка любимой генетиками бутылки с дрозофилой. Дело зашло так далеко, что на конгрессе энтомологов в Монреале я мог уже любоваться легендарным прибором - "автотрефоном", сконструированным Стенли (1951 -1953). Склянки с зерном, заселенные Tribolium, движутся в автотрефоне по наклонной плоскости, на которой поддерживаются оптимальные температура и влажность. Через равные промежутки времени прибор сам берет пробу, отсеивает Tribolium и отделяет их от корма, экспериментатору остается только сосчитать количество особей хрущака.

Можно надеяться, что в недалеком будущем соответствующая электронная установка позволит устранить и самого экспериментатора - его заменит вычислительная машина.

Как я только что говорил, полученные таким путем материалы прекрасно поддаются математическому анализу, но это вопрос особый, и я коснусь его лишь мимоходом, ибо, подобно многим биологам, обладаю весьма скромной математической подготовкой. Похоже, исследователи выбрали из числа всех насекомых именно вредителей зерна и муки, в частности Tribolium, не потому, что они представляют какой-то особый научный интерес, а из-за того, что они очень удобны для экспериментирования. По той же причине психологи-экспериментаторы именно белую крысу заставили бегать в лабиринте, совершенно не задумываясь, имеет ли крыса сама по себе большее значение, чем какое-либо другое позвоночное, или она особенно типична для класса млекопитающих. И весьма вероятно, что генетические исследования ведутся в основном на дрозофиле именно потому, что ее легко разводить в банках. Только, прошу вас, не примите за серьезную критику эти приправленные некоторой иронией заметки. Я и сам часто останавливал свой выбор на каком-нибудь объекте по той причине, что он удобен в эксперименте. И даже лучший в мире план опыта должен обладать одним обязательным качеством: быть практически осуществимым. Но при этом не нужно закрывать глаза на то, что ставишь себя в условия особого частного случая; поэтому делать обобщающие выводы следует с величайшей осмотрительностью.

Ну, а что касается вредителей зерна и муки, то тут все же может возникнуть вопрос: не слишком ли специфична их биология и не очень ли она отличается, скажем, от биологии растительноядных вредителей, живущих на лоне природы? И не в этих ли уж очень явных различиях причина того, что иные полевые экологи резко отвергают многие выводы экологов "школы Tribolium".

Но как бы там ни было, а мы благодаря усилиям неутомимых и страстных исследователей получили массу полезных сведений о биологии популяций вредителей зерновых культур. Как говорит Парк, даже критикуя склянку с хрущаком, мы все же должны признать, что имеем в ней не просто вымышленную биологическую модель и выводы, на которые она наталкивает, приложимы, во всяком случае, к широко распространенной категории вредителей. Ничто не мешает нам продолжить наши рассуждения и приложить эти выводы к явлениям другого порядка.