Потребители и обогатители

Однажды мы увидели мальчика, который каблуком наступил на жука и решительно крутанул ногой.

- Зачем ты раздавил жука? - спросили мы.

- А чтоб не жил! - убежденно ответил мальчик.

Может быть, юный приверженец искусственного отбора исходил из представления о насекомых только как о неприятных, докучливых, бесполезных и вредных существах, мешающих жить людям? Если задуматься, то порой и мы, взрослые, поступаем не лучшим образом, когда, желая любыми средствами защитить урожай, истребляем жизнь и наносим непоправимый вред растениям, насекомым и другим "соседям по планете".

А между тем еще в 20-х годах выдающийся советский ученый В. И. Вернадский подметил, что в борьбе за существование выживают виды, не просто приспособленные к самообеспечению, а, как он говорил, наиболее хорошо справляющиеся со своей ролью в круговороте веществ, то есть самые активные организмы или хотя бы наименее вредные для других участников этого круговорота.

В. И. Вернадский - основатель науки биогеохимии, которая изучает геохимические процессы, протекающие с участием живых организмов, в том числе и насекомых. Совокупность живых организмов в биосфере ученый называл живым телом. Оно трансформирует солнечное излучение и вовлекает неорганическую материю в непрерывный круговорот веществ. Любой участник этого круговорота полезен.

Учение Вернадского о биосфере получило наибольшее развитие во второй половине XX века и легло в основу экологии - науки о взаимодействии организма со средой. Благодаря научно-технической революции воздействие человека на природу возросло настолько, что можно уже говорить о превращении биосферы в ноосферу - сферу разума. Только человеку нужно всегда помнить, что и он - часть биосферы и должен удовлетворять свои потребности с наименьшим нарушением равновесия в окружающей среде, точнее, в той экологической системе, в которой он живет. В наши дни как нельзя более актуальным становится принцип благоговения перед жизнью: все живое неприкасаемо, так как существует не случайно и пусть слабо, но поддерживает столп мироздания. Этот принцип получил новое развитие в XX веке. Его страстным пропагандистом стал Альберт Швейцер (1875-1965) - эльзасский гуманист, врач, философ, музыкант, лауреат Нобелевской премии.

Без острой необходимости не рви и не топчи растения, призывает Швейцер, не убивай и не истребляй живые существа, в том числе даже на первый взгляд вредные, ибо и они составляют истинную гармонию природы, на которой зиждется жизнь.

Главный принцип мировоззрения Швейцера, которым мы дорожим, - благоговение перед жизнью - нацеливает человека на воспитание в себе чувства ответственности за все живое на Земле. Помня об этом, мы и должны приступать к организации защиты растений от вредителей, в том числе и от саранчовых, ведь они тоже неотъемлемая часть природы.

Бережному отношению к природным объектам учат нас и труды одного из первых советских экологов Д. А. Кашкарова (1878-1941). Ученый связывал исследования вида животного или растения с тем, как его жизнедеятельность сказывается на остальных организмах и биосфере вообще. С этой же точки зрения мы и рассмотрим саранчовых, с тем чтобы иметь о них правильное представление и не уподобляться мальчику, уверенно раздавившему жука.

Вредны ли саранчовые, если, поедая одни растения, облегчают жизнь другим, вмешиваясь в конкуренцию этих растений за элементы минерального питания и влагу? Очень интересное явление наблюдал в Барабинской степи ученый-луговед К. А. Куркин в 1961 году. Когда после многолетней засухи погибшие травы начали отрастать заново, саранчовые в первую очередь набросились на относительно засухоустойчивые злаки, а подавляющее влияние насекомых на другие виды растений было выражено слабо. Так, благодаря саранчовым начали разрастаться относительно влаголюбивые широколистные травы, и степь в результате засухи и деятельности саранчовых приобрела не опустыненный, а олуговелый облик. Следовательно, не всегда "вредоносность" саранчовых приводит к опустошению. В данном случае прямой вред обернулся несомненной пользой для степного сообщества растений, именно саранчовые "помогли" восстановлению разнотравья.

А вот общепризнанный опасный вредитель итальянский прус. Известно, что он предпочитает бобовые, сложноцветные и другие травы, но отнюдь не злаки. Значит, на полях зерновых прус в первую очередь может выступать как истребитель сорняков, улучшающий условия роста пшеницы. Лишь при чрезмерном обилии особей в популяции саранчовое начинает потреблять и саму пшеницу. Об этом писал еще в 1927 году Б. П. Уваров.

Приведенные примеры из практики сельского хозяйства показывают, насколько надо быть осторожным при решении рокового вопроса: жить или не жить тому или иному "вредителю"? Ведь иногда "вредитель" приносит не только вред, но и пользу. Ее надо научиться увидеть и соизмерить с отрицательными сторонами его деятельности.

Вооружимся линейкой и подсчитаем, какую часть линейного метра луга занимает каждый вид растений. Допустим, что саранчовые, подобно косилке в поле, срезают все растения подряд. При этом в бункере косилки, то есть в зобе насекомых, должны быть кусочки растений разных видов. Удастся ли только определить остатки растений в зобе? На наше счастье, саранчовые нарезают почти одинаковые кусочки растений, которые мало изменяются в процессе пищеварения. Их можно узнать и отнести к определенным видам. Итак, всего 5-6 видов составляют 70-90 процентов пищи насекомых. Растения, занимающие 60-80 процентов площади луга, в зобах саранчовых находятся в малом количестве (несколько процентов). При этом сходные по внешним признакам и поведению виды саранчовых придерживаются совсем разных вкусов. Склонность к определенной пище запечатлена, как уже говорилось в начале книги, в устройстве ротового аппарата. Рассмотрев его, специалист может определить, какими видами растений питается насекомое. Однако такая характеристика не постоянна, поскольку вкусы меняются в зависимости от обстоятельств. Здесь нам придется рассказать о "верности меню", а чтобы понятнее было это явление, понаблюдаем за личинками жуков-проволочников, живущих в почве и вбуравливающихся в картофель и корнеплоды. Замечено, что при большом количестве личинок вред от них небольшой, при малом же количестве, наоборот, очень велик. В чем же здесь дело? По мнению основателя советской школы почвенных зоологов академика М. С. Гилярова, почти все насекомые начинали свою эволюционную карьеру в наземных биоценозах как потребители разлагающихся остатков растений. Очень многие из них, особенно личинки, при достаточной влажности почвы стираются сохранить верность этому первичному для них способу питания. Когда почва высыхает и проволочников становится меньше, поскольку часть из них от этого погибает, оставшиеся личинки в погоне за влагой переходят на живые растения (например, на клубни картофеля). Очень важно определить тот порог, переступив который полезное насекомое, участвующее в образовании перегноя, вдруг превращается в злейшего врага и истребителя растений, пользующихся этим перегноем.

У саранчовых такой порог связан с вынужденным переходом от питания одним растением на питание другим. Проведем "опыт с линейкой" на нескольких участках с постепенно уменьшающимся от одного участка к другому обилием какого-либо предпочитаемого саранчовым растения. Поначалу процентная доля этого растения в зобах саранчовых остается постоянной или падает значительно медленнее, чем в растительном покрове от участка к участку. В этом проявляется стремление насекомых сохранить верность "излюбленному меню" наперекор увеличению дефицитности его компонентов. Иными словами, насекомое "сохраняет верность" своему рациону, месту в биоценозе и в круговороте вещества, хотя ему и приходится больше бегать в поисках пищи. Но вдруг наступает такой момент, когда трата энергии на поиски исчезнувших растений не компенсируется энергией, содержащейся в пище. Сохранение верности меню становится бесполезным для организма, и саранчовое меняет вид корма. Процентное содержание растений в зобе насекомых становится иным: количество остатков излюбленных видов резко уменьшается, зато возрастает доля растений, ранее почти не употреблявшихся.

Например, итальянский прус, вредоносность которого так своеобразно была оценена Б. П. Уваровым, истребив сорняки на полях, вынужден переключаться на другую "программу" и переходить к питанию злаками, то есть пшеницей. В первую очередь нападении, подвергаются самые здоровые и сочные экземпляры, напоминающие сочностью сорняки, потребляемые ранее.

Мы не призываем сеять сорняки на полях, однако хотим, чтобы читатель задумался, к какому изменению вредоносности насекомых может иногда привести быстрое и полное уничтожение сорняков при помощи гербицидов.

Смена меню у саранчовых может произойти и в других случаях. Представим себе, что на пастбищах, расположенных рядом с полями, при очень сильной выбитости скотом уменьшится доля злаков и возрастет доля полыни. При этом большая часть саранчовых, привыкшая питаться в основном различными дикими злаками с "приправой" из других растений, вынуждена будет перекочевывать на поля с одними культурными злаками. Отсюда ясно, что чем ближе растительный покров полей и пастбищ по разнообразию своего состава к ненарушенному растительному сообществу, тем больше шансов избежать переключения саранчовых от питания многими видами растений на питание одним ценным для нас видом.

Поиск излюбленных растений, затерянных среди других видов, заставляет саранчовых непрерывно перемещаться. Но неверно было бы думать, что, найдя экземпляр излюбленного растения, насекомое объедает его сверху донизу. Зарисовка пути движения насекомого на плане, где обозначены все растения, и хронометрирование этого движения показывают, что у каждого такого растения саранчовое задерживается на 1-2 минуты, откусывает небольшие кусочки и опять двигается дальше. Такая непоседливость вызывает еще большее удивление, когда приходится наблюдать за движением скоплений нимф пруса. Насекомые идут "плечом к плечу". Казалось бы, за такой толпой, как за косилкой, должна оставаться голая земля, а кулига будет продвигаться вперед медленно, методично, пока не уничтожит все растения на своем пути. Ничуть не бывало. Кулига движется довольно быстро, а позади нее можно найти еще много слабо поврежденных и даже целых растений.

Отмечено, что и стаи перелетной саранчи вылетают из зарослей тростников совсем не после того, как уничтожат их, а гораздо раньше. Складывается впечатление, что саранчовым излишняя "беготня" нужна для того, чтобы отодвинуть уничтожение всей поедаемой растительности. Они словно бы торопятся перейти на участки, где еще не кормились и где еще далеко до наступления пищевого кризиса. В чем здесь

Кто видел непринужденно пасущихся диких животных, знает, какими небольшими разреженными и непрерывно подвижными группами они распределяются на угодьях. Плотные скопления животных возникают только на путях миграций, на водопоях и в случаях невзгод. При спокойном типе пастьбы животные почти не изменяют растительный покров на пройденном участке, сохраняя его способность к быстрому восстановлению. Чем медленнее идет восстановление пастбищных растений, тем подвижнее стада. Пример - стада северного оленя на тундровых пастбищах из лишайников, которые за год отрастают на 1- 2 миллиметра.

Аналогии и прямые наблюдения за саранчовыми приводят к мысли о том, что энергетически маловыгодный для самого животного подвижный способ питания целесообразен для той экологической системы, частью которой они являются. Такой способ "умеренного" удовлетворения своих пищевых потребностей не нарушает равновесия в экологической системе, где и животные, и растения дополняют друг друга.

В общем, саранчовые стремятся быстрее отыскать наиболее интересующий их, достаточно часто встречающийся вид растений, откусить сочную часть, смять и выжать сок. Цель такого способа питания - погони за водой, необходимой насекомым. При этом они разрушают клеточные оболочки, но содержимое клеток в значительной степени остается нетронутым. Здесь взаимодействие между животными и растениями заканчивается. Вступает в дело третья и самая большая сила круговорота веществ - почвенные микроорганизмы. Для того чтобы проследить их работу, нам придется перенести свое внимание на экскременты саранчовых - их помет.

Одному из авторов этой книги довелось под руководством академика М. С. Гилярова участвовать в становлении той отрасли зоологии, которая стала теперь широко известна как почвенная зоология. Первые исследования были направлены на выяснение того, как на безжизненных скальных породах образуются почвы. Из-под тонкого слоя лишайников и мхов был взят образец так называемых пленочных почв. Как же был удивлен исследователь, когда увидел под микроскопом, что эти примитивные почвы, как самые плодородные многовековые черноземы, почти сплошь состоят из катышков - экскрементов почвенных насекомых. Через несколько лет тому же исследователю пришлось проводить первое в стране почвенно-зоологическое исследование в тундре вместе с сотрудниками сельскохозяйственной опытной станции. Ученые-микробиологи этой станции уже много лет бились нал повышением микробиологической активности почв после снятия моховой дернины, которая препятствует росту культурных растений. Почвенные насекомые в погоне за теплом и воздухом, теснимые вечной мерзлотой, избытком влаги и недостатком кислорода, скапливались именно в дернине. Особенно много в ней было червеобразных личинок комаров-долгоножек, питающихся отмирающими мхами. Дернина вся была наполнена экскрементами личинок долгоножек, а на этих экскрементах сосредоточивалась вся микрофлора тундровых почв. Таким образом, в толще почти не разлагающейся массы мха создавались маленькие, но очень активные точки жизнедеятельности почвенных бактерий. Вещества, поглощенные мхом, пройдя через кишечник насекомых, усваивались бактериями и превращались в элементы, готовые для потребления теми же растениями.

Так стало ясно, что, удаляя с поля "вредный" для сельскохозяйственных растений мох, мы подрываем базу плодородия почв в районах Севера и уничтожаем единственное в этих суровых условиях прибежище насекомых и микроорганизмов.

Если, придя в степь, наклониться и внимательно рассмотреть почву у самых корней растений, то можно заметить, как много здесь экскрементов саранчовых: тысячи на квадратный метр! Они образуют как бы второй, но созданный животными "листопад" степных растений, составляющий главный субстрат для развития микроорганизмов. Если обычный опад бывает осенью и микроорганизмы не успевают до холодов переработать опавшие листья текущего года, то "листопад", созданный саранчовыми, поступает в распоряжение бактерий летом и срок их деятельности продлевается на несколько месяцев. Обычно разложение опада растений идет медленно. Главная добыча микроорганизмов - азот. Он закован в сейфы целлюлозных оболочек клеток растений. Вскрывать эти сейфы могут особые целлюлозоразрушающие микроорганизмы, но для того, чтобы они начали действовать, нужен свободный азот, поэтому первые стадии разложения длятся очень долго. Метод специального окрашивания опавших листьев помог выяснить, что ткань листа разрушается около трех лет. В экскрементах же саранчовых клеточные оболочки надорваны "зубами" насекомых, свободный азот в изобилии. Экскременты так же, как и обычный опад, не поступают сразу в почву, а подвергаются микробиологическим процессам разложения. Оказалось, что на листьях степных трав в огромном количестве находятся микроорганизмы, пребывающие в пассивном состоянии. Активными они становятся только в кишечнике саранчовых, попав туда вместе с листом. Здесь уже начинается переработка азота и минерализация веществ, связанных растениями. Микробное население только что отложенных экскрементов бывает даже более обильным, чем микрофлора разложения обычного опада, достигшая своего апофеоза. В основе разложения опада - процесс высвобождения химических элементов, необходимых для восстановления плодородия почвы. Срок разложения опада - около трех лет, но если тот же самый опад пройдет через "мясорубку" пищеварительного тракта насекомых, да еще обогатится при этом бактериями, способными ускорить разложение, то высвобождение необходимых химических элементов происходит примерно в тысячу раз быстрее.

Есть и еще одно обстоятельство, обеспечивающее активное и беспрерывное протекание микробиологических процессов в экскрементах. У саранчовых, как у многих других насекомых, пищевая масса в средней кишке покрывается перитрофической мембраной, образованной выделениями особых клеток. Она обволакивает комочек экскремента, превращая его в гранулу с открытыми концами, через которые внутрь гранулы впитывается вода и удерживается там благодаря мембране. Кроме того, мембрана предохраняет массу экскремента от рассыпания. Таким образом, экскременты - идеально "упакованные" микробиологические удобрения, которые снабжают растения новыми элементами плодородия. Оказалось также, что экскременты обогащают растения стимуляторами роста и прорастания - витаминами группы В, а их в степных почвах очень мало. К такому выводу привели наблюдения за муравьями.

Экскременты саранчовых с фрагментами волосков и листьев растений

Некоторые виды муравьев собирают для своих гнезд палочки, мелкие камешки, а также большое количество экскрементов саранчовых. Сначала биологи решили, что экскременты, как и камешки, служат строительным материалом, но, приглядевшись, заметили: муравьи тащат в свои колонии только свежие, еще зеленоватые экскременты. Это заставило задуматься... А может быть муравьи поедают экскременты саранчовых? Ведь некоторым животным, например кроликам, время от времени собственные экскременты служат источником витаминов группы В, образующихся благодаря деятельности бактерий.

Биологи поставили простой опыт: стали проращивать пшеницу в трех кюветах, куда налили минеральный раствор. В первой кювете был только минеральный раствор, во второй - раствор с примесью вытяжки из растений, поедаемых саранчовыми, а в третьей - с примесью вытяжки из их экскрементов. Измерение ростков пшеницы показало, что быстрее всего она растет в третьей кювете, где есть стимулятор роста - витамин В. Подсчеты показали, что за 3 часа прохождения пищевой массы через кишечник саранчового количество витамина В возрастает в 7-12 раз.

Оставалось выяснить, попадают ли экскременты к корневым частям растений или рассеиваются по всему пастбищу? Помогло хронометрирование местопребывания различных видов саранчовых на поле. Итак, около 60 процентов времени они проводят в покое на листьях растений, переваривая ранее захваченную пищу и откладывая на эти листья основную массу экскрементов. Саранчовые, бегающие по земле возле приземистых кустиков полыни, оставляют экскременты; как правило, под их кронами, лазающие по злакам - внутри дернинок этих растений. Такое распределение экскрементов подтвердило микрокартирование. Значит, за свой обед из зеленой листвы саранчовые расплачиваются с растениями "золотой валютой" и сразу же вкладывают ее в отверстие копилки, причем именно в период, наиболее ответственный, для растения, - период активного роста.

Теперь, когда мы знаем, как саранчовые отыскивают, поедают и перерабатывают растения, постараемся определить их место в экологической системе круговорота веществ, в цепи питания, или пищевой цепи. Звенья этой цепи - группы организмов с одним и тем же характером потребления и накопления биомассы, то есть стоящие на одном трофическом (пищевом) уровне. Представители пищевой цепи связаны между собой односторонне направленной передачей биомассы (например: растение - фитофаг^* - хищник). Взаимоотношения между организмами пищевой цепи строятся по принципу пирамиды. Ее широкое основание составляют зеленые растения - самая многочисленная группа организмов на планете. Растения питаются минеральными соединениями почвы, усваиваемыми при помощи солнечной энергии. Следующий ярус над ними занимают растительноядные животные (их меньше, чем растений), еще выше располагаются хищники, охотящиеся на травоядных. Хищников меньше, чем потребляемых ими организмов.

^*(Фитофаг (от "фито" - растение, "фаг" - пожиратель) - организм, питающийся растениями.)

Таким образом, экологическая (пищевая) пирамида сужается кверху и только для паразитических организмов может быть построена "вверх ногами".

Пирамида, о которой мы говорим, скорее напоминает не египетскую коническую, а ступенчатую мексиканскую. Каждый ярус использует для своей жизнедеятельности лишь 10 процентов массы, лежащей под ним, а 90 процентов съеденной массы выбрасывается в виде экскрементов и растрачивается на дыхание.

Где же место саранчовых в экологической пирамиде? С одной стороны, они - активные фитофилы, следовательно, их законное место в "бельэтаже", над зелеными растениями, с другой - создатели "подрастительного" звена в круговороте веществ, то есть детрита^*. Вот и выходит, что саранчовые выполняют роль приводного ремня в системе растение - детрит.

^*(Детрит - совокупность разрушаемых бактериями органических остатков, источник минеральных веществ для растений.)

Саранчовые - маленькая, но очень важная шестеренка, вращающая огромное колесо круговорота веществ в природе. Пожалуй, трудно назвать других насекомых, обитающих в травянистых ландшафтах, которые так активно выполняли бы эту роль или могли заменить саранчовых в случае их уничтожения. Видимо, если поддерживать оптимальный уровень численности саранчовых, то можно извлечь максимальную пользу для всех участников экологической пирамиды, в том числе и для человека. Саранчовые в этом плане могут считаться перспективным объектом. Для канадского ученого К. Кевана эта идея послужила руководством к действию, и в Канаде уже проводятся опыты по "разведению" саранчовых с целью восстановления плодородия почв.

У читателя может возникнуть вопрос: "А зачем нам насекомые, когда испокон веков разводят скот, его экскрементами удобряют поле, а от животных получают еще и продукты питания?" Все правильно, но большая часть съеденного крупным рогатым скотом корма (около 60 процентов) надолго исключается из круговорота веществ, так как идет на образование продукции, тратится на дыхание, сложные формы поведения и т. д. К тому же надо заметить, что в экскрементах высших животных содержится гораздо меньше питательных веществ, чем в помете саранчовых. Как уже было сказано, в ходе завоевания жизни эти насекомые сохранили низкий коэффициент усвоения пищи - порядка 30 процентов. Это не только дало им возможность заселить засушливые и пустынные ландшафты, где они добывают воду из растений, но и сделало их активными участниками круговорота веществ в любых экологических системах, особенно травянистых с быстрым отрастанием зеленой массы. Образно говоря, саранчовые - это аппарат быстрой и экономной переработки питательных веществ и возврата их в почву. Так разумно ли полностью изгонять саранчовых из геобиоценозов, если мы сами хотим пользоваться дарами природы? Не ошибаемся ли мы, руководствуясь принципом: "А чтоб не жили! Не ели нашу траву!"? Не правильнее ли заняться регулированием численности насекомых, поддержанием баланса в экосистемах и строгим контролем за своими действиями, иной раз приводящими к неумеренному повышению числа саранчовых?

Подсчет показал, что отчуждение (то есть поедание насекомыми) 20-40 процентов зеленой массы приводит к повышению урожайности растений, а отчуждение даже 60 процентов не вызывает заметных потерь урожая. Важна фаза развития растения, на которой оно повреждается, а не количество съеденной зеленой массы.

Ученик Г. Я. Бей-Биенко М. В. Столяров детально изучил динамику потребления растительной пищи саранчовыми в горных степях Кавказа и пришел к выводу, что саранчовые во многих случаях способствуют продуктивности травостоя, сглаживают отрицательное последствие выпаса скота при выборочном поедании им растений и только в засушливые, неблагоприятные для растений годы могут заметно уменьшить фитомассу.

Тотальное истребление саранчовых нежелательно еще и потому, что они дают пищу окружающим животным. Еще раз обратимся к Майну Риду: "Саранчу едят почти все виды животных, какие водятся в Южной Африке. Ее с жадностью поедают не только плотоядные, но и другие звери и птицы - антилопы, куропатки, цесарки и дрозды. Как ни странно, даже самый крупный из зверей - слон-исполин - совершает путешествие за много миль, чтобы только поживиться на перелетах саранчи. Домашние птицы, овцы, лошади и собаки питаются ею охотно. И сама саранча ест саранчу! Если среди попрыгунчиков появляется раненый, то другие немедленно на него накидываются и съедают. Африканцы (например бушмены) едят саранчу не в сыром виде, а сперва варят ее и жарят. Иногда, хорошенько высушив, ее толкут в муку и потом, замешивая на воде, варят. Хорошо провяленная саранча сохраняется очень долго, и для беднейших дикарей она порой составляет весь запас пищи на целых полгода.

Многие племена, особенно те, что не знают земледелия, встречают нашествие саранчи, как праздник. Снарядившись в путь с мешками, а нередко и с упряжкой волов, люди отправляются всей деревней собирать саранчу, и в. таких случаях ее ссыпают горами и запасают впрок - совсем как зерно".

Научные данные также говорят о том, что саранчовые вполне съедобны. Химический анализ их тела показывает, что в нем много жиров, витаминов и белков, а по вкусу саранча не уступает креветкам, крабам, ракам, которых мы употребляем в пищу без всякой брезгливости. Так что пища - дело привычки и вкуса. Возможно, те легендарные пустынники, которые питались акридами (по-видимому, саранчовое Acrida oxycephala) и отличались долголетием, были обязаны до какой-то степени избранной ими диете. Не будем загадывать на будущее, но вполне вероятно, что саранча когда-нибудь станет источником сырья если не для пищевой промышленности, то для изготовления комбинированных кормов, предназначенных сельскохозяйственным животным.

Насекомые вообще резко отличаются от остальных животных большим коэффициентом накопления жира. Их тело, заключенное во внешний панцирь, в основном состоит из жира. Его функции разнообразны, но главная - это обеспечение длительной жизни насекомого без питания. Многие виды питаются и накапливают жир и белок только в стадии червеобразной личинки, а во взрослом состоянии совсем не "думают о себе", целиком отдаваясь заботам о потомстве. Нельзя ли использовать питательные вещества, отложенные в теле личинок? Можно. И такой опыт уже есть.

Каждому известно маленькое назойливое существо - муха. С древних времен делим мы с этим "мирским захребетником" хлеб насущный и удивляемся его неистребимости. Попробуйте-ка истребить столь плодовитое создание, когда потомство одной особи за полгода исчисляется цифрой "5" с двенадцатью нулями. В начале нашего века муху с легкой руки американского ученого Говарда провозгласили переносчиком возбудителя брюшного тифа и принялись еще активнее уничтожать ее, но... вдруг разглядели полезную черту этого насекомого: личинки мух прекрасно перерабатывают навоз и не обладают свойством распространения инфекции. Возникла идея использовать личинок для утилизации отходов животноводческих ферм.

Проблема Авгиевых конюшен, судя по мифологии, существует с глубокой древности. В наше время с увеличением поголовья скота на фермах она приобрела особую остроту. Над ее разрешением работают ученые всего мира, предложено множество способов утилизации навоза, а среди наиболее эффективных есть один, в основу которого как раз и положено использование извечного врага человека - мухи, вернее, ее личинок.

В разработку этого способа большой вклад внесли советские ученые. Сначала под Москвой и в Сибири построили экспериментальные установки по разведению личинок мух, а теперь мушиные фермы есть уже в некоторых хозяйствах страны. Всего за пять суток из тонны навоза, в который мухи отложили яйца, выделяют 100-150 килограммов личинок, а после их сушки и размола получают примерно 30 килограммов муки - прекрасного корма для свиней, кур, пушных зверей и рыб.

Раз мушиные фермы - реальность сегодняшнего дня, кто знает, может быть, завтра возникнет новая отрасль сельского хозяйства - луговое саранчеводство? Только объекты разведения в каждой географической зоне будут не всегда однородные. Хотя у каждого вида свой ареал, они часто совпадают, и тогда в природе мы сталкиваемся не с одним, а с несколькими видами, объединенными в комплексы - сообщества. Часто в эти сообщества входят виды разного происхождения или имеющие одно происхождение (одну "родину"), но разные "биографии". Причем жизненное пространство члены сообщества мирно делят "по вкусам" и "способностям" каждого: одни занимают нижний ярус пространства и ютятся у самой поверхности почвы, другие любят находиться в гуще травы, третьи - на верхушках кустарников и деревьев и т. д., а в зависимости от этого они имеют соответствующий облик - жизненную форму. Однако важно, что на экосистему и круговорот веществ в ней эти виды воздействуют "бригадным способом" - все вместе, а при хозяйственной деятельности человека они будут одинаково испытывать давление этой деятельности, но ответные реакции на нее могут различаться. Каждая жизненная форма (то есть группа видов со сходными поведенческими реакциями и признаками) даст свой ответ на давление среды.

Прогнозирование возможных реакций саранчовых в ответ на хозяйственные мероприятия - очень важный этап в организации защиты растений. Всегда полезно знать, какие виды могут исчезнуть, какие дать вспышку массовых размножений и стать вредителями. Значит, изучение сообществ саранчовых, характерных для каждой природной зоны, представляет большой практический интерес. Знакомство с ними начнем с зоны степей - родины многих видов саранчовых и в то же время основной сельскохозяйственной зоны нашей страны.