Часы и календарь пчел

Несколько лет назад на одной пасеке велись опыты по дрессировке пчел.

Здесь каждое утро на неизменном месте выставляли кормушку с сахарным сиропом. Кормушкой служила плоская ванночка с решетчатым деревянным плотиком, плавающим в сиропе. Пчелы опускались на плотик и пили с него сладкий корм. Пока пчелы сосали корм, их помечали краской, и потом меченые пчелы летали от столика к улью и обратно, а наблюдатели у столиков и у прилетной доски перед ульем читали номера и заносили их в протоколы.

Таким образом изучались память пчел на место, быстрота их полета, степень прилежания.

Однажды пчеловод, проводивший опыты, приехал на пасеку позже обычного. Он шел по саду в то время, когда кормушке со сладким сиропом уже полагалось стоять на столике и когда пчелы уже должны бы вести свои полеты к улью. Вот и столик.

Отсюда до пасеки еще с полкилометра.

Но что это? На столике - пчелы! И не случайные, а именно подопытные, их нельзя не узнать: все они меченые.

Они ползали по столику в поисках кормушки. Но кормушки не было, и сборщицы взлетали и снова опускались на стол.

Почему их здесь столько именно сейчас, когда задержалось начало опыта? Неужели пчелы способны так точно запомнить не только место кормления, но и время, когда кормушка появляется на столе?

Проверка этой догадки началась с простого. Пчел стали приучать летать на столик, где точно в восемь часов утра выставлялись кормушки с сиропом.

Так продолжалось десять дней.

Меченые пчелы массами летали на сироп. На одиннадцатый день, как всегда ровно в восемь часов утра, на столик была выставлена та же кормушка, но только пустая. Сначала пчелы летали на нее весьма усердно, потом число их стало заметно уменьшаться. Наиболее упорные продолжали все же летать к кормушке до десяти часов утра.

После этого было проверено, можно ли приучить пчел прилетать к месту кормления в разное время дня: утром, в полдень, после полудня, под вечер.

Пчелы неизменно проявляли способность быть точными.

Какую-нибудь группу пчел приучали брать сироп с кормушки, к примеру, от десяти до двенадцати часов дня, и почти все пчелы этой группы к привычному сроку прилетали из улья к кормушке. Через два часа после начала кормления большинство пчел прекращало полеты, даже если кормушку выставляли на столик после положенного времени.

Сомнений не было: пчелы чувствовали время.

Вообще говоря, время кормлений прекрасно чувствуют почти все животные, птицы, рыбы. Об этом много занятного могут рассказать дрессировщики зверей, работники зоопарков, животноводы, любители птиц, владельцы аквариумов и промышленники-рыбоводы. Однако у насекомых столь ясное проявление чувства времени казалось удивительным.

Решено было разобраться в этом вопросе поточнее, проверив, будет ли пчела прилетать вовремя к завтраку, предложенному ей в девять часов утра в саду, и к обеду, выставленному в пять часов вечера на столик на лесной поляне.

Через семь дней опытов пчелы снова доказали свою аккуратность.

Вывод проверялся несколько раз и всегда с неизменным успехом.

В следующей серии опытов остроту пчелиной памяти на время сравнили с силой памяти на место. И пчелы, прилетавшие на "верное" место в "неверные" часы, показали, что у них память на место крепче, чем память на время.

Таким же образом удалось выяснить, как долго способна пчела хранить воспоминание о времени кормления. Если дрессировка не обновлялась, то на тринадцатый день уже и одна меченая пчела не прилетала в верное время.

Затем было проверено действие новых дрессировок: пчелы, настроенные летать в одно время, вторичной дрессировкой приучались к другому сроку кормления.

В таких случаях они уже на третий день переходили на новое расписание.

Правда, не все пчелы вели себя одинаково. В одних семьях сборщицы летали с точностью до минут. Но наряду с ними попадались и пчелы чрезвычайно "рассеянные". Они прилетали то очень рано, то слишком поздно, то путали время, то забывали место.

Впрочем, число таких пчел было не столь большим, чтобы оно могло изменить общую картину.

Картина же эта была ясной: пчелы в массе чувствовали время. Важно было выяснить, по каким же часам так точно определяют пчелы время, какой "будильник" напоминает им о том, что пора вылетать.

Проше всего было предположить, что пчелы чувствуют время по солнцу. Может быть, по его высоте над горизонтом; может быть, по направлению его лучей.

Чтобы проверить эти догадки, опыты перенесли в светонепроницаемую камеру. Камеру, разумеется, осветили искусственным светом, потому что в темноте пчелы, как известно, не летают.

Новая обстановка не смутила пчел.

И в камере они продолжали прилетать на кормушку точно в указанный час и прекращали полеты, когда знакомое им время кормления истекало.

Значит, свет солнца здесь ни при чем. Что же тогда? Не служат ли "часами" для пчел какие-нибудь еще не известные людям лучи или, может быть, токи? Это можно выяснить, если убрать пчел с поверхности земли, где такие лучи или токи могут на них как-то действовать.

И вот клеть старой соляной шахты спускает под землю необычный груз: ульи с пчелами.

В пустой и давно заброшенной штольне, за километр от места работ, на глубине 180 метров включается свет электрических ламп, который не будет погашен до конца опыта. Температура воздуха все время поддерживается одинаковая: 16-17 градусов тепла.

Воздуха здесь достаточно, и входы в штольню и вентиляционные люки наглухо закрыты.

Теперь опытная площадка хорошо изолирована.

Ульи устанавливаются под искрящимися сводами подзем-лого соляного купола.

Начинается кормление. Солнце ничего не может здесь подсказать пчелам: они отрезаны от сигналов надземного мира. Потеряют ли они в этих условиях ощущение времени?

Две недели продолжается дрессировка. Наступает день опыта, и наблюдатели у столика видят, что пчелы ведут себя в подземной шахте точь-в-точь как под горячим солнцем среди живой зелени: вне часов кормления на кормушке тихо, в часы кормления плотик в ванночке с сиропом покрыт пчелами.

После всего пора было подумать, что неуловимый "будильник" совсем и не следует искать вне пчелы.

Рамка с запечатанным расплодом была перенесена в камеру, где поддерживались необходимые температура и влажность. Здесь вывелись пчелы, которые от рождения не видели ни солнца, ни неба, ни смены дня и ночи. С минуты появления на свет не видели эти пчелы и старых, бывалых пчел, повадкам которых они могли бы подражать. И эти пчелы не хуже обычных, не хуже рожденных в обычном шумном улье, приучались в положенный срок прилетать на кормушку.

Еще более редкий опыт был проделан в камере лаборатории в Париже с пчелами, продрессированными в определенное время прилетать к кормушке. Этих пчел на самолете перебросили в другую такую же лабораторию в Нью-Йорке. А отсюда пчелы, содержавшиеся в такой же камере и приученные брать здесь корм в определенное время, были перевезены самолетом в Париж. И те и другие после перевозки вылетели из своих ульев за кормом на дрессировочный столик точно в то время, к которому их приучили дрессировкой: в Нью-Йорке-o по парижскому времени, в Париже - по нью-йоркскому.

Дальше продолжать исследование в старом направлении было бессмысленно.

Все опыты говорили о том, что чувство времени у пчел врожденное, как умение летать, как число члеников в усиках.

Какую же пользу может приносить пчелам их способность чувствовать время?

В ясные безоблачные дни на опытные участки Тульской станции стали выходить наблюдатели, вооруженные тончайшими стеклянными градуированными трубками. В разное время дня измеряли они высоту нектарных столбиков в венчиках цветков и на точнейших весах взвешивали пыльцу, собранную с тычинок.

Это было очень кропотливое и утомительное занятие. Но оно позволило исследователям установить, что почти у каждого растения количество и качество нектара, выделяемого цветком в разные часы, различно. В одни часы нектара выделяется много, в другие - мало; в одни часы он очень сладок, в другие - водянист.

Под наблюдение были взяты десять растении, цветки которых раскрывались в пять часов тридцать минут утра. Из десяти нумерованных пчел, посещавших эти цветки в прежние дни, две прилетели в пять часов двадцать пять минут - за пять минут до раскрытия венчиков; две появились на цветках в пять часов тридцать минут; три несколько запоздали, прилетев между пятью часами тридцатью двумя минутами и пятью часами тридцатью пятью минутами; две опоздали к раскрытию цветка на десять минут; одна опоздала на четверть часа. Одна из прилетевших до срока и три из числа опоздавших оказались молодыми пчелами, летающими только второй день. Так же аккуратно, к открытию венчиков, прилетали пчелы на цветки шиповника, розы, вербены, цикория и других растении тридцати пяти разных сортов и видов.

Очевидно, чувство времени позволяет пчеле расходовать меньше сил и меда на сбор нектара, посещать больше цветков и, следовательно, увеличивать кормовые запасы семьи, укрепляя основу ее роста и процветания.

Эта привязанность ко времени кормления, благодаря которой пчелы успешнее используют каждую летную минуту, сродни их уже известной нам привязанности к месту взятка. Когда пчеловоды-опытники научились использовать эту привязанность пчел к месту взятка при дрессировке сборщиц, вылеты пчел по заданию стали еще более усердными и точными.

Пчеловод затемно устанавливает в улей кормушку с ароматизированным сиропом и в тот же день с утра убирает ее, уже почти пустую, но с копошащимися еще на ней пчелами. Прикрыв кормушку сеткой, он относит будущих сборщиц на участок, требующий опыления, и здесь выпускает пчел на волю. Эти взятые из ульев сборщицы поднимаются с кормушки, совершают над ней ориентировочный полет, знакомясь с местом, затем улетают и быстро добираются до улья, возбужденные обильной добычей.

Пусть теперь вернувшиеся с поля пчелы, принесшие полные зобики ароматизированного сиропа, выписывают на сотах в улье свои круги и восьмерки, которые отражают местоположение кормушки и расстояние до нее. Пусть теперь пчелы, получившие сироп в улье, будоражат всю семью, настраивая ее на вылет. Сборщицы, высылаемые в полет и прилетающие на участок, будут еще в течение двух-трех дней находить здесь сироп на кормушках, которые продолжает выставлять на прежних местах пчеловод. На третий-четвертый день он уберет кормушки, но пчелы уже усвоили дорогу к участку и, прилетая, будут находить знакомый им запах на цветках. Если это участок, занятый хорошими медоносами, пчелы берут нектар из цветков только на том месте, куда их привел продиктованный дрессировкой маршрут. Если же в цветках нектара нет или он недоступен для пчел, они и такие цветки посещают, но при этом не придерживаются границ участка и постепенно расширяют зону поисков. Настойчиво проверяя всю площадь посевов, они опыляют цветки, на каждый из которых наносится богатая смесь пыльцы - залог полноценного урожая.

Так ученые запрягли пчел в работу, так крылатые искатели нектара превращены в помощников агронома.