Таинственные и прекрасные

Таинственные и прекрасные

Траурная мантия. Царский плащ.

Ахилл. Гектор. Менелай. Улисс.

Аполлон. Артемида. Геба.

Селена. Аглая. Галатея. Ио. Мегера.

Гипермнестра. Пандора. Икар.

Поликсена. Мнемозина, Медуза.

Цыганка. Монашенка. Стрельчатка-зайчик. Улитка. Ослик.

Медведица бурая. Медведица-нищенка. Медведица-хозяйка. Медведица-госпожа.

Огненный червонец. Мертвая голова. Зорька Аврора.

Пяденица великолепная. Пяденица толстобедрая. Совка-старушка.

Орденская лента. Крашеная дама. Ледяная птица.

Красавица. Монарх. Адмирал, Тамара.

Лесной сатир. Зелено-желтое облако. Лунка серебристая. Парусник. Орион...

Все это - названия бабочек. Создавая животный мир и распределяя краски, природа в какой-то счастливый миг не сдержалась. Может быть, особенно хорошее настроение у нее было? Всеми цветами и оттенками радуги пестрят эти удивительные создания, каких прекрасных, а то и загадочных рисунков на крыльях их только нет! И вот что поразительно: зачем? Для чего бабочкам такой необычайно красивый наряд?..

В древнегреческой мифологии олицетворением бессмертной человеческой души была Психея - девушка с крыльями бабочки. Превращение гусеницы в неподвижную, "мертвую" куколку, а затем выход из куколки прекрасной порхающей бабочки сравнивались со смертью человека, а затем вылетом из тела бессмертной души. Бог сна Гипнос также изображался с крыльями бабочки на голове, так как сон считался периодическим освобождением души от земных уз...

Были, да и сейчас есть люди, всю свою жизнь посвятившие коллекционированию этих прекрасных созданий. Одно время, когда хорошие коллекции были редкостью, они стоили огромных денег, считались национальным достоянием. Короли с удовольствием принимали в подарок бабочек редких расцветок; бывая друг у друга в гостях, они считали своим долгом полюбоваться энтомологическими коллекциями хозяина. Экземпляр южноамериканской бабочки морфо ценился когда-то особенно высоко; ювелиры украшали ее небесно-синими, отливающими перламутром крыльями всевозможные дорогие изделия - колье, медальоны, пепельницы, чаши, подносы, шкатулки, туалетные приборы из серебра. Естественно, что женщины тоже не упускали счастливую возможность - они пристраивали крылья бабочек в своих прическах, прикалывали их к платьям.

Целые южноамериканские деревни жили тем, что ловили и продавали европейским собирателям и ювелирам особенно красивых бабочек. Ради поимки какого-нибудь редкого вида организовывались экспедиции. По свидетельству русского писателя Н. Ф. Золотницкого, огромная бабочка Антимах, скорее похожая на летучую мышь, чем на насекомое, обошлась Кенсингтонскому музею в Англии в 5 тысяч рублей в переводе на тогдашние русские деньги. Чтобы поймать ее, в Африку был послан энтомолог. С трудом отыскав эту редкую бабочку, он вынужден был семь дней и семь ночей просидеть под деревом, на вершине которого крылатая красавица вздумала укрыться. Лишь сильный тропический ливень заставил ее спуститься пониже, в результате чего она и угодила в сачок терпеливого охотника. Желая иметь в своей коллекции крупную сине- зеленую бабочку, названную потом в честь королевы Александрой, известный богач Ротшильд (который сам был энтомологом-любителем) послал на Новую Гвинею опытного ловца бабочек. Над поимкой редкостного создания бывалый охотник промучился несколько недель. Можно себе представить, во сколько обошлась Ротшильду эта бабочка! Современные коллекционеры тоже не жалеют денег: некоторые редкие экземпляры бабочек стоят дороже, чем цветной телевизор. Хотя ни с чем не сравнить, конечно, другую стоимость красавицы, не материальную.

Не так давно, в самом начале 70-х годов, газета "Комсомольская правда" опубликовала заметку о том, что на Дальнем Востоке, в Приморье, среди скал, отважный советский специалист-энтомолог А. И. Куренцов с риском для жизни поймал два экземпляра - самца и самку - редчайшей серебристо-зеленой перламутровки. За что удостоился поздравления своих бразильских коллег, хотя Бразилия, как известно, обладает самой богатой фауной бабочек в мире. Центральная наша газета не пожалела места для такой заметки, и это, по-моему, великолепно. Я даже подумал: а не возрождение ли это законного интереса к крылатым созданиям? Ведь хороших книг о насекомых у нас мало, очень мало, а достаточно полного атласа бабочек и гусениц вообще нет...

Гусеница античной волнянки

Вот так позировала мне личинка цимбекса...

Ползающий 'лисий воротник' - гусеница медведицы-диафоры

Стрельчатка кленовая

'Гусеница-паровоз' - стрельчатка 'пси'

Гусеница огородной совки

Медведицами бабочки названы за то, что гусеницы их похожи на медвежат

Капюшонница

Пяденица-землемер

Гусеница капустницы

Ложногусеницы пилильщика в позе 'угрозы'

Античная волнянка на зеркале

Углокрыльница 'С-белое'

Парусник Махаон

Краеглазка эгерия

Брюквенницы на цветке чертополоха

Голубянка

Лимонница

Адмирал - Ванесса аталанта

Брюквенница

Желтушка

Капустница

Углокрыльница 'С-белое'

Пестрянка, или цыганка

Перламутровка Латона

Капустная белянка

Перламутровки Латона

Перламутровки Пафия

Самка тебердинской голубянки

Тебердинская голубянка

Тебердинская голубянка

Тебердинская голубянка

Встреча

Правда, в Москве, например, есть Зоомузей Московского государственного университета на улице Герцена и его выставленная для всеобщего обозрения коллекция насекомых. Тропические бабочки так красивы, так огромны, что кажутся ненастоящими. Невозможно поверить, что столь экзотические, столь изысканно и ярко окрашенные существа могут быть живы, могут где-то летать, садиться на цветы... Ведь самая крупная в мире бабочка - бразильская совка Агриппа - в несколько раз больше, чем самая маленькая птица колибри; в размахе крыльев она больше даже, чем воробей, синица, скворец. До 30 сантиметров - вот каким бывает размах ее крыльев! А роскошные, отливающие перламутром морфиды? Неужели в результате прозаического естественного отбора могла родиться такая небесная красота? Именно небесная, потому что у Менелая или Киприды, например, крылья цвета полуденного чистого неба с солнечным каким-то отливом, а у очаровательной Евгении, названной так по имени французской императрицы, страстной любительницы бабочек,- опалового, жемчужного, с ускользающими легкими переливами розового и голубого - утренняя туманная дымка при восходе солнца.

О Евгении интересно пишет известный французский энтомолог- коллекционер Ле Мульт. Эта бабочка, представительница семейства морфид, считалась настолько редкой, что некоторые энтомологи вообще сомневались в существовании ее как вида. И вот однажды ранним утром, на заре, Ле Мульт отправился в джунгли (он жил тогда в Гвинее) и в сумеречном свете утра увидел промелькнувшую тень какой-то морфиды. Он удивился, потому что ослепительные эти бабочки летали обычно в разгаре дня. Ему удалось поймать загадочную утреннюю бабочку. Ею оказалась редчайшая Евгения. Так выяснилось, что опаловые бабочки летают только на утренних зорях, когда другие дневные бабочки еще спят, потому и не попадались они энтомологам. Вот, значит, почему крылья у них такого необычайного, ускользающего розовато-голубовато-опалового цвета - цвета робких утренних зорь...

"Крылья бабочки Циприс морфо,- пишет Н. Ф. Золотницкий,- отливают чудным синим цветом, так что, освещаемая солнцем, она блестит, как сапфир. Летя на грандиозной высоте, она так сильно сверкает, что ее видно чуть ли не за версту (теперь считается - за полтора километра). Несколько таких летящих вместе бабочек имеют издали вид полыхающих огоньков и представляют собой необычайное зрелище..."

Но тропики есть тропики. А войдите-ка вы в наш, подмосковный, спокойный, приветливый лес, выйдите на солнечную поляну... Посмотрите, как весело пляшут над цветами белые крупные хлопья капустниц и брюквенниц, мелькают канареечные лимонницы, пестро-коричневые, рябящие на лету крапивницы. И наверное, не раз приковывал к себе ваш взгляд уверенный, стремительный полет многоцветницы (точь-в-точь крапивница, только в полтора раза больше). Если она пролетала близко, вы наверняка слышали трепетание ее мощных, как у маленькой птицы, крыльев. А траурница, или траурная мантия, как ее называли раньше? Каждый видел ее темно-шоколадные, роскошные крылья с яркой светло-желтой каймой и синими точками вдоль каймы. Недаром ее наградили таким названием, есть в этой красивой и сильной бабочке нечто печальное. А знаменитый дневной павлиний глаз, не уступающий по красоте, если как следует приглядеться, многим жителям тропиков?

Многие из моих юношеских воспоминаний связаны с бабочками. Помню, как в поселке Никольское, под Москвой, я впервые принялся собирать коллекцию, расправляя бабочек по способу, о котором прочитал в книжке Аксакова, а однажды на окраине поселка увидел красивого редкого Махаона ("Кавалер Махаон" - так назывался он у Аксакова, Кавалер - с большой буквы...). Поймать не сумел, но на всю жизнь запомнил, приняв это за добрый знак. Махаоны ведь редки в наших краях, я во всяком случае с тех пор ни разу ни одного Махаона под Москвой не встречал... Помню, как однажды мой полуторагодовалый брат вдруг стал делать мне какие-то многозначительные, непонятные знаки, указывая пальчиком в сторону сада. Мы с бабушкой заинтересовались поведением малыша, пошли вместе с ним туда, куда он показывал, и что же вы думаете? На уровне его полуторагодовалого роста в темном месте под карнизом веранды сидела ночная бабочка. И какая! Свежий, ничуть не потертый экземпляр медведицы кайя в совершенно невероятном наряде - бархатные, шоколадно-бурые, с белыми жилками верхние крылья и ярко-оранжевые, с небесно-голубыми пятнами нижние. Я смотрел и глазам не верил: откуда взялась в наших скромных широтах такая экзотика?

Уезжая из Никольского в конце лета, я нашел на садовой дорожке волосатую темную гусеницу и взял ее с собой. В Москве она тотчас окуклилась, и однажды утром, заглянув в банку, я так и застыл пораженный. Темная, неподвижная, кажущаяся мертвой куколка лопнула, и из нее вылезло нечто пока еще не совсем понятное, но уже прекрасное. Это была одна из самых красивых наших бабочек - адмирал, или Ванесса аталанта по-латыни. Поначалу еще маленькие, младенчески сморщенные крылышки ее стали расправляться, расти, через полчаса в банке сидела уже Ванесса в своем полном великолепии - широко распахнутые черные крылья с ярко-красными перевязями и несколькими снежно-белыми пятнами. Внизу же валялась маленькая и такая никчемная шкурка куколки. Да, можно понять древних греков...

Об окраске бабочек и разнообразии их можно говорить без конца. Нет такой краски, нет такого оттенка, которого мы не встретили бы на крыльях бабочек. И нельзя найти ни одной бабочки, окраска которой была бы некрасивой и дисгармоничной. Чем дольше, чем внимательнее разглядываешь крылья какой-нибудь невзрачной на первый взгляд ночницы, тем больше начинает нравиться ее затейливый, выполненный сплошь да рядом с необычайной изысканностью рисунок. Трудно найти здесь королеву красоты. Конечно, поражают сверкающие тропические морфиды. Но посмотрите, например, на изображения некоторых молей в Атласе Курта Ламперта: хмелевая роскошная моль, моль-пестроножка, моль-красавка, дубовая тощая моль пестрянка, опоясная длинноусая моль... Они прекрасны!

Из школьных учебников известно, что своеобразная окраска нужна бабочкам для того, чтобы в этом жестоком мире выжить. Окраска бывает покровительственная, предостерегающая (или отпугивающая), мимикрирующая. Понятно, что природа в процессе естественного отбора, руководствуясь железными принципами целесообразности, наградила эфемерные, беззащитные создания нарядами, которые нужны им отнюдь не для того, чтобы ублажать наше человеческое чувство прекрасного. Не до жиру - быть бы живу, как говорится. Но...

Зачем, зачем бабочки именно с нашей, человеческой, точки зрения так красивы? Зачем так ошеломляюще прекрасны морфиды и моли? Зачем паруснику Махаону или Подалирию эти длинные косицы-шпоры на концах задних крыльев (у Подалирия они еще и изящно перевитые)? У дальневосточной павлиноглазки Артемиды шпоры достигают настолько непропорциональной длины, что наверняка мешают в полете. Я уже не говорю о некоторых тропических бабочках, чьи шпоры в два раза длиннее самих крыльев! Правда, и здесь нашлось объяснение. Считается, что шпоры отвлекают птиц- охотников от жизненно важных органов бабочки и схватившая за шпоры птица, отрывая эту шпору, остается ни с чем, так как бабочка улетает. Что же, возможно... Приблизительно ту же роль приписывают иногда и ярким глазкам и пятнам на крыльях, например, у Аполлона. Они якобы отвлекают птиц на себя, и птица промахивается, увлекшись пятном и не обращая должного охотничьего внимания на брюшко. Может быть, может быть...

Но вот у многих бабочек как раз брюшко-то и выделяется четко, а у огромного ночного бражника мертвая голова на самой спинке, на самом что ни на есть жизненно важном месте, изображен известный знак - череп и кости. Остается только предположить, что для птиц этот знак столь же выразителен, как и для нас, людей...

Рисунок на обороте крыльев бабочки калиго - портрет глазастой совы. Даже если и это художество - результат естественного отбора, то сколько же миллионов лет понадобилось для доведения рисунка до теперешнего совершенства?

Крыло знаменитой бабочки каллимы воспроизводит увядший лист с такой точностью, что фитопатологи (специалисты по болезням растений) смогли даже установить вид плесени, который на этом "листе" изображен! Самое поразительное здесь то, что для обмана хищников такой виртуозности вовсе не нужно. Недалеко ушедшие в своем эстетическом развитии хищники обманываются гораздо более примитивными способами. Вспомните хотя бы далекие от совершенства имитации - искусственные наживки для рыб, прекрасно, впрочем, исполняющие свою роль. Та же самая неразборчивость установлена учеными и у птиц. "Лучшие имитации,- пишет Реми Шовен,- представляют собой, собственно говоря, сверхуподобления, бесполезные и абсурдные с точки зрения естественного отбора".

Для кого же и для чего в таком случае стараются калиго, каллима и другие? Ко всему прочему "сова" на крыльях калиго "смотрит" только на энтомологов, так как в природе бабочка никогда не сможет сесть таким образом. Вот что пишет по этому поводу Ле Мульт: "Я собственными глазами видел (поэтому и опровергаю легенду), что птицы без малейшего страха нападали на бабочек калиго. Да и как могла бедняжка калиго так поворачиваться, чтобы изображение совиной головы на изнанке ее крылышек могло производить на птиц устрашающее впечатление?"

С апреля по октябрь летает в средней полосе бабочка из рода углокрыльниц, которая называется "С-белое". Называется она так потому, что на оборотной стороне ее крыльев на общем темном, почти черном фоне совершенно четко, как будто белилами, выведена аккуратная латинская буква "С". А есть бабочка из рода ванесс "Эль-белое". Именно эта буква, тоже латинская, нарисована белилами на ее крыльях. Есть волнянка "B-белое", металловидка "золотое В", "серебряное В", "золотое С". На оборотной стороне крыльев адмирала можно, если постараться, прочитать цифру 687. Не будем слишком увлекаться, но все же вспомним, что именно три такие карты (шестерка, восьмерка, семерка) - предмет мечтаний завзятого картежника, ибо в сумме они составляют желанное "очко" - двадцать один... А несколько небольших бабочек из семейства совок буквально размечены буквами греческого и латинского алфавитов - це, гамма, эпсилон, пси, двойное о... Есть совка "восклицательная" (восклицательный знак на крыльях), есть совка "запятая". Есть шелкопряд "тау" ... Как тут не подумать, что кто-то когда-то для чего-то пытался разметить крылатых красавиц, но, едва начав, понял, что дело это слишком уж длительное и трудоемкое!

Видный ученый Курт Ламперт, составитель прекрасного Атласа бабочек и гусениц Европы и отчасти среднеазиатских владений, переведенного на русский язык профессором Холодковским и изданного у нас в 1913 году, утверждал: "Вопрос о законах окраски бабочек принадлежит к числу самых спорных вопросов в энтомологии". В вопросе этом нет полной ясности до сих пор. Как, впрочем, и во многих других.

Ну вот, например, миграции.

Курт Ламперт пишет:

". . .Рудов наблюдал во время поездки в Барнгольм (Швеция) перелет капустниц, летевших густым облаком из Швеции через Балтийское море; пароход употребил более двадцати минут, чтобы миновать эту вереницу".

Из книги Н. Ф. Золотницкого:

"В прошлом столетии один пастор оставил описание такого перелета. Капустницы летели в несколько слоев с северо-востока на юго-запад и крутились в воздухе, как снежный буран. Пролет их продолжался несколько часов".

Отрывок из книги русского писателя В. Набокова, ученого-энтомолога между прочим:

". . .движется по синеве длинное облако, состоящее из миллионов белянок, равнодушное к направлению ветра, всегда на одном и том же уровне над землей, мягко и плавно поднимаясь через холмы и опять погружаясь в долины, случайно встречаясь, быть может, с облаком других бабочек, желтых, просачиваясь через него без задержки, не замарав белизны,- и дальше плывя, а к ночи садясь на деревья, которые до утра стоят как осыпанные снегом,- и снова снимаясь, чтобы продолжить путь,- куда? зачем? природой еще не доказано - или уже забыто...

Наша репейница - "крашеная дама" англичан, "красавица" французов, в отличие от родственных ей видов, не зимует в Европе, а рождается в африканской степи; там на заре удачливый путник может услышать, как вся степь, блистая в первых лучах, трещит и хрустит от несчетного количества лопающихся хризалид. Оттуда без промедления она пускается в северный путь, ранней весной достигая берегов Европы, вдруг на день, на два оживляя крымские сады и террасы Ривьеры; не задерживаясь, но всюду оставляя особей на летний развод, поднимается дальше на север и к концу мая, уже одиночками, достигает Шотландии, Гельголанда, наших мест, а там и крайнего севера земли: ее ловили в Исландии! Странным, ни на что не похожим полетом, бледная, едва узнаваемая, обезумелая бабочка, избрав сухую прогалину, "колесит" между лешинских елок, а к концу лета, на чертополохе, на астрах, уже наслаждается жизнью ее прелестное розоватое потомство. Самое трогательное... это то, что в первые холодные дни наблюдается обратное явление, отлив: бабочка стремится на юг, на зимовку, но, разумеется, гибнет, не долетев до тепла".

Известно также, что мертвая голова, а также некоторые другие бражники, например олеандровый, путешествуют с юга на север, пролетая сотни километров без посадки. Описаны случаи залета олеандрового бражника, распространенного в средиземноморских странах, в Ленинград и Эстонию.

Странствуют не только бабочки, но и гусеницы. Известен случай, когда массовая миграция гусениц капустной белянки остановила железнодорожный состав, так как колеса паровоза забуксовали на массе раздавленных тел. Странствуют гусеницы походного шелкопряда, красной орденской ленты. Личинки южноафриканской бабочки Лафигма экземпта - "ратные черви" - в тех случаях, когда встречаются поодиночке, окрашены в зеленый или темно-коричневый цвет. Но вот они собираются в громадные толпы, облачаются в "униформу" - черный бархат - и сомкнутыми стройными рядами движутся по земле, уничтожая живую зелень на своем пути...

Конечно, примеры массовых миграций в основном давние. Сейчас, по-видимому, трудно встретить белые и желтые облака бабочек; нарушена, вероятно, миграция репейниц. Однако и сейчас нередки гибельные для лесов массовые переселения гусениц походного и сибирского шелкопрядов, нашествия "ратного червя"...

Самое же удивительное здесь то, что странствия гусениц, а особенно перелеты бабочек (как и известные всем миграции громадных стай саранчи) не всегда объяснимы. Далеко не всегда они оправданы поисками корма... Впрочем, миграции свойственны не только насекомым, но - птицам, рыбам, млекопитающим, и необычайно интересный вопрос этот до сих пор остается во многом загадочным.

Всем известно, что ночные бабочки ночью летят на свет. Сколько стихотворений написано по этому поводу, сколько рассказов и сказок! Нежное, эфемерное создание, стремящееся издалека к источнику света, летящее напрямик, не разбирая дороги, спешащее, колотящееся в стекло, если оно на пути, и лишь для того, чтобы опалить свои прекрасные крылышки, а то и сгореть совсем... А днем, когда кругом такое богатство света, когда светит солнце - ярчайший источник, скромные ночные бабочки прячутся в какую-нибудь темную щель. Если они так любят свет, что летят к его источнику ночью, забыв обо всем, то почему же прячутся от него днем?

Существуют разные версии по этому поводу. Одна из них, наиболее общепринятая, вошедшая в школьные учебники, следующая: бабочки летят на свет потому, что ночные цветы, с которых они обычно собирают нектар, белые. Источник света, таким образом, напоминает им цветок... Но почему в таком случае они не летят на луну или на звезды? Потому что они слишком высоко? Но ведь когда луна встает, ее пятно светится очень низко...

Нет, по-моему, тут что-то более сложное и, наверное, поэтичное. Обратите внимание на крылья любой ночной бабочки. Какой изысканный, какой утонченный рисунок, доступный пониманию лишь истинных ценителей! Не чета приторно ярким краскам денниц... Самое же поразительное, что если дневных бабочек видят все и нам очень легко пристегнуть тут учение о видах окрасок, то, простите пожалуйста, я хочу спросить: почему ночные бабочки так красивы? Ну хорошо, некоторые из них, такие, как, например, пяденицы, окрашены так, чтобы замаскироваться на коре березы или другого какого-нибудь дерева. Глядишь, и птица не заметит, когда бабочка на коре весь день неподвижно сидит. Верно. Есть и здесь своя отпугивающая окраска, как, например, "глаза" у ночного павлиньего глаза или гигантской бабочки Атлас. Есть яркие красные или голубые полосы орденской ленты, причем обычно нижние полосатые крылья ее прикрыты верхними серенькими, маскировочными, а стоит птице или кому-то еще дотронуться до сидящей на коре дерева, почти незаметной бабочки, как она тотчас приоткрывает верхние крылья, внезапно "пугая" яркими нижними. Все так. Но вы попробуйте рассмотреть как следует верхние маскировочные. Рассмотрите внимательно пядениц, стрельчаток, некоторых огневок, хохлаток, волнянок, совок. Они ведь очень красивы, хотя и скромны. Есть совка, которая так и называется: божественная. А моли, разряженные как будто бы в цветные меха? Они тоже сумеречные или ночные! Если рисунок крыльев нужен только для маскировки или только для отпугивания, то почему же он так совершенен? Многие же ночные бабочки вообще прячутся очень далеко, например в дупла, где днем их никто не может увидеть. И все же узор их крыльев - образец совершенства. Почему?

И почему они так неудержимо летят на свет?

Простите за самонадеянность, но я придумал свою версию на этот счет. Мне кажется, что ночные бабочки вообще натуры гораздо более тонкие, чем дневные. Они, разумеется, обожают свет - разве можно свет не любить? Поэтому источник света в ночи манит их, притягивает. Слишком тонкие ценители, истинные знатоки, они, однако, не выдерживают вульгарной, ослепляющей щедрости дня.

Солнечное дневное великолепие - слишком сильное, убийственно сильное наслаждение для этих светолюбивых натур. Ведь все чрезмерное несет с собой гибель...

Уже упоминавшийся английский ученый доктор Вильямс настолько заинтересовался ночными полетами бабочек, что принялся во множестве вылавливать этих гурманов света в светоловушки, а затем тщательно исследовать их. За четыре года этот отчаянный человек выловил около 450 тысяч бабочек. Ценой такого огромного количества загубленных жизней он установил, например, что самки многих видов летают гораздо выше над землей, чем самцы. Разница уровней полета настолько велика, что можно поставить ловушки таким образом, чтобы ловить одних самок (16 метров над землей). Как же самцы встречаются с самками, зачем вообще нужна эта разница уровней полета?

Так родилась еще одна загадка энтомологии.

Но может быть, самое интригующее в жизни таинственных крылатых созданий - это чрезвычайная, ни с чем не сравнимая чувствительность самца в поисках самки. Поразительным явлением горячо заинтересовался еще Жан-Анри Фабр...

Далее я привожу целую страницу из книги Реми Шовена "Мир насекомых":

"Подобно тому как самца бабочки привлекает пламя, его привлекает и самка. Он устремляется к ней за несколько километров, находя путь по издаваемому ею запаху. Я несколько раз был этому свидетелем в то время, как искал куколок бабочек. Вспоминаю об одной из них, вылупившейся на следующий же день под колпачком из металлической сетки. Это была самка Сфинкс оцеллата великолепных серых и фиолетовых тонов, превосходная бабочка, застывшая на стенке колпачка. В тот же вечер мое внимание привлек какой-то шорох: об оконное стекло бился только что прилетевший самец серо-коричневой бабочки, крупный, с большими фиолетовыми пятнами. Я в задумчивости смотрел на него перед лицом всех проблем, поднимаемых с виду таким простым фактом.

Мелль высчитал, что самка может привлечь самца с расстояния 11 километров. Эта цифра кажется преувеличенной или по меньшей мере исключительной. Но совершенно точно установлено, что крупные самцы могут, и при этом очень легко, находить своих самок на расстоянии пяти-шести километров. Ведь известна нам привлекающая пахучая железа, крошечная и притом выделяющая запах, не воспринимаемый человеком. Если предположить, что вся она полностью состоит из одного только сильно пахнущего вещества, то расчет показывает, что раствор этого вещества в зоне радиусом около 10 километров поразителен: получается примерно одна молекула на кубический метр.

Какими бы грубыми и приблизительными ни были эти расчеты, они все же характеризуют показатели данного явления. И вот этот- то такой слабый раствор молекул должен, однако, снабдить самца направляющим градиентом (мера возрастания или убывания в пространстве какой-нибудь физической величины при перемещении на единицу длины), потому что он находит самку легко и относительно скоро. Таким образом, вправе ли мы называть обонянием чувство, в такой степени отличное от нашего обоняния? Допустим, что это слово употребляется только за неимением другого, более подходящего. В этом случае много думали о "волнах" нового типа. Но этой гипотезе сильно недостает экспериментального обоснования".

К словам Р. Шовена можно добавить только, что швейцарский исследователь Форель установил способность самца находить самку на расстоянии не в 11, а в 18 километров! Это кажется фантастическим, тем более если учесть, что расстояние в 18 километров для бабочки несравнимо больше, чем для нас, ввиду ее малых размеров...

Как видите, загадок не счесть.

Кое-что, однако, известно. Известно, например, что количество видов бабочек, или, по-научному, чешуекрылых, достигает 140 тысяч. И почти каждый год ученые открывают все новые виды. По разнообразию форм бабочки уступают только жукам. Чтобы вы могли оценить эту цифру - 140 тысяч, вспомним, что количество видов всех позвоночных животных, обитающих на нашей планете,- млекопитающих, птиц, рыб, амфибий, пресмыкающихся - насчитывает лишь немногим более 40 тысяч.

Чешуекрылыми они называются потому, что крылья их в отличие от крыльев других насекомых покрыты своеобразными мелкими чешуйками, различными по форме и по окраске. Чешуйки - это видоизмененные волоски. Именно им бабочки обязаны яркостью и красотой своих крыльев.

Интересно, что чешуйки бывают не только ярко окрашены тем или иным пигментом. Бывают чешуйки бесцветные сами по себе, однако же они придают крыльям яркую переливчатую окраску благодаря резонансу при преломлении световых лучей. Такая окраска называется оптической, и крылья именно таких бабочек практически не выцветают от времени. Свежесть и яркость сохраняют бабочки, собранные и расправленные более 200 лет назад самим Карлом Линнеем...