Пуста ли пустыня для саранчовых?

"...Представьте себе, что вас поставили на гигантскую сковородку, раскаленную чуть ли не докрасна. Сверху вас обжигает и совершенно ослепляет какой-то сверхмощный прожектор, от горячих и сверкающих лучей которого некуда деться. Нестерпимый жар жжет и ноги, и голову, и легкие. Нечем вздохнуть и негде укрыться^*". Вот впечатление человека, оказавшегося в пустынном ландшафте летом. Ранней весной же вся поверхность земли бывает покрыта необыкновенной, какой-то прозрачной голубовато-зеленой растительностью, в которую броскими пятнами вкраплены тюльпаны, маки. Из почвы рвутся вверх мощные листья крупных зонтичных растений, золотыми монетками обсыпают все вокруг лютики. Среди трав чинно пасутся стада черепах. Большие и маленькие, они задумчиво бродят по пустыне, неожиданно останавливаются и замирают, как бы забыв о цели своей прогулки. Кое-где встречаются личинки саранчовых, но их мало. Прохладный ветерок и ласковое солнце совсем не предвещают "раскаленной сковородки".

^*(Б. А. Федорович. Лик пустыни, 1954.)

Но весна проходит... И опять летом каждый, кто попадает в пустыню, может испытывать на себе все те ощущения, о которых говорится в цитате из книги Федоровича.

К пустыням относятся территории, на которых третья часть почвенной влаги тратится на испарение. То есть испарение влаги превышает ее приход с осадками. Пустыни бывают каменистые, песчаные, глинистые. В нашей стране есть все виды пустынь. Каменисто-щебнистыми пустынями занято две обширных области - Средняя Азия и Армения с продолжением пустынь в Туркмению по низменностям западного и центрального Копет-Дага. Это очень древние пустыни. Характерна фауна, пришедшая сюда из еще более древних пустынь Южной и Восточной Африки.

В пустынях благоприятный период для животных и растений длится очень мало - три весенних месяца (с февраля до мая), когда на подгорных равнинах зацветают коротко цветущие растения - маки и тюльпаны. Их заросли ярки, густы, но недолговечны. На все лето они впадают в состояние длительного покоя. Вот почему такие растительные ассоциации называют жаропокоящимися лугами, а пустыни с такими растениями - эфемеровыми. Конечно, животные приспосабливаются к сроку цветения эфемеров. В этих условиях очень важна, с одной стороны, способность испарять влагу, а с другой копить ее в организме, добывая при поедании сочных растений (корни которых опускаются до глубоких горизонтов почвы). Это умеют делать все жители пустыни, в том числе саранчовые. Удивительны на вид представители подсемейства памфагид (Pamphagidae). Насекомые, взятые в руки, кажутся неповоротливыми, беззащитными, легкообнаруживаемыми. А в природе среди крупных острогранных камней у подножия скал их подчас почти невозможно обнаружить. Они обычно обитают на самых скалистых склонах пустынных гор.

Пустынные виды саранчовых живут недолго, но необычайно бурной жизнью, например доциоставрус краусси (Dociostaurus kraussu). Эфемеровые луга порой просто кипят от этих насекомых. Вид практически безвреден для сельского хозяйства, и мы не будем заострять на нем своего внимания. Зато о мароккской кобылке (Dociosiaurus maroccanus) стоит вспомнить. Вот ее замечательная история. На территории нынешнего Марокко, на берегах Северной Африки, возможно, в предгорьях Атласских гор водилась кобылка крестовичка. В некоторые годы ее численность фантастически возрастала, и она принималась отвоевывать для себя все новые и новые жизненные пространства. Возможно, именно этот вид сыграл в свое время роль рыцарей-крестоносцев при завоевании африканскими видами территории Передней Азии, Закавказья и юга Средней Азии. Давая периодические вспышки массовых размножений, крестовичка и теперь совершает разбойничьи набеги из мест своих резерваций на сельскохозяйственные угодья. При этом она "не обращает внимания" на государственные границы и продолжает держать в напряжении международную и союзную службу защиты растений.

Много лет отдали изучению мароккской саранчи советские ученые Т. Токгаев, А. А. Сафаров, А. А. Никулин, и все же до сих пор остается загадкой причина массовых вспышек ее размножения. Постоянные резервации мароккской саранчи в Туркмении находятся в горных лощинах. Отродившиеся ранней весной личинки ежегодно мигрируют в низины, иногда причиняя ущерб посевам. Выяснены многие биологические особенности насекомых этого вида, но известно еще далеко не все. Так, не открыт главный секрет: что вызывает колебания численности саранчи? Неясны и темпы ее нарастания, поэтому появление вспышек массового размножения насекомых часто даже для опытных ученых-энтомологов бывает до какой-то степени неожиданным. Мароккская саранча, по-видимому, "любит" такие неожиданности: в течение 14 - 15 лет накапливает силу и численность своего войска. За это время люди успевают забыть о бедах, причиненных ею, и переключаются на других вредителей. Но вот приходит срок, и тлеющий костер вдруг вспыхивает и пожаром катится с предгорий вниз. Так саранча с высоты 1400 метров, где ютится эти полтора десятилетия, слетает на поля. Пожар бушует сравнительно недолго - несколько недель, но вредитель успевает принести большой ущерб: поедает травы, хлеба, посевы хлопчатника. Вот и конец пожару: самки, отложив кубышки, погибают, но стаи, состоящие из одних самцов, продолжают "летать по полям. Какой биологический смысл, какая логика жизни в таком активном питании одиноких самцов? Пока это тоже секрет, открыть который еще предстоит ученым.

Среди пустынных видов, конечно, надо упомянуть пустынную саранчу шистоцерку, или схистоцерку (Schistocerca gregaria), но она заслуживает особого внимания, и о ней речь пойдет чуть позже.

Пустыни Центральной Азии - это юг древней Ангариды. Вдали от океанов здесь весной и осенью холодно и сухо, только в середине лета сюда наконец прорываются циклоны, и тогда пустыня зеленеет и наполняется окрашенными живыми камешками - яркокрылыми, трещащими бриодемами (трещотками). Бриодемы - украшение пустынь. Эти тяжеловесные насекомые встречаются не столько меж скал на склонах гор, сколько на верхней части мелкощебнистых шлейфов, то есть в местной зоне сгущения жизни, но здесь нет эфемерных весенних лугов.

Каменистые пустыни, как правило, расположены на значительной высоте. Они появились в результате разрушения горных пород и сноса продуктов разрушения - щебня, гальки, песка. Часто каменистые пустыни окружены горами, тогда центр жизненной активности всех живых существ сосредоточивается у начала подгорной равнины, где хотя и палит солнце, но зато есть влага, стекающая с гор и хорошо фильтруемая обломочными породами.

Теперь давайте спустимся в самый низ наклонных подгорных равнин пустыни. Каменистость начинает уменьшаться. Потоки, спускающиеся с гор, доносят сюда только самые тонкие глины. Так здесь образуются такыры - растрескавшиеся от зноя глинистые площадки. От малейшего притока воды глина разбухает, не пропуская воду вглубь, поэтому после дождей такыры иногда всего на несколько часов превращаются в бескрайние озера с глубиной всего в несколько сантиметров. В этих условиях молниеносно размножаются водоросли. Они-то и поставляют такыровым почвам перегной. А высшие растения встречаются поодиночке, да и то по западинам, где больше скапливается воды. Кажется, что саранчовым на такырах совсем нечего есть, негде спрятаться от ящериц и они здесь не живут, но прислушайтесь: у самой земли раздался не то звон, не то короткий свист и мелькнуло светлое пятнышко. Что это? На ровной поверхности такыра как будто никаких насекомых нет. Снова короткий свист! Это хилетера (Hilethera turanica) - удивительное саранчовое, близкий родственник солончаковых эпакромиусов (Epacromius). Укороченные задние ноги позволяют хилетере проворно бегать по трещинкам, испещряющим подсохший такыр, где они находят и тень, и прохладу, и влагу. А пищу? Способ их питания пока еще остается тайной. Здесь, как и в песках (о чем мы скажем ниже), исчезновение растений загоняет саранчовых на время в почву. Может быть, в процессе длительной эволюции эти насекомые превратятся в новый вид пещерных саранчовых?

Песчаные пустыни, как правило, занимают более низкие участки земной поверхности, чем, скажем, каменистые. С образом именно песчаной пустыни связано представление о пустынях вообще. Песчаную пустыню мы бы даже назвали сверхпустыней, так как все характерные пустынные особенности проявляются здесь, наиболее ярко. Вот, кажется, мы и добрались до сверхпустыни, и впереди маячат золотистыми гребнями пески. Отправимся туда...

 Азиатскую книгу луна распахнула.
 Так причудливы тени кустов саксаула,
 Будто буквы корана.
 Поднимаемся рано. 
 Ветер робко листает страницы песков.
 Звезды меркнут - мой вечный,
 мой временный кров.
 Мне б сидеть да сидеть у пустынных костров,
 Но не все родники здесь изучены мною.
 Я привыкла к жесткому синему зною.
 И опять отправляюсь в песчаное счастье.
 Позавидуйте мне - проявите участье*.

^*(Стихи гидролога М. Луговской.)

Песчаные пустыни Средней Азии - это главным образом Каракумы, Кызылкум, Прибалхашские пески. Часть песков, особенно в Кызылкуме, - продукт выветривания местных невысоких гор, остатки которых иногда еще проглядывают скалистыми гребешками из-под масс песка. Большая же часть песчаных массивов представляет собой пересохшие дельты древних рек, спускавшихся с гор. Некогда они питали более обширные водоемы, чем Каспий и Арал. Да и сейчас под барханами в этих местах обнаруживаются глубоко залегающие подземные реки и озера. Они-то и дают влагу артезианским скважинам, например в Каракумах. Сверху песок сух до летучести, но уже на глубине 15-20 сантиметров он темен и сыр. Так и кажется, что сожмешь его в руке, и из него закапает вода, но до необходимой для этого полной влагоемкости еще очень далеко. Откуда же берется эта влага? Из воздуха. Ночью песок, слабо прикрытий растениями, под безоблачным небом сильно охлаждается и конденсирует между песчинками мельчайшие капельки росы. Бывает, что из-под груд камней, которые еще интенсивнее конденсируют влагу, утром вытекают прохладные струйки воды.

Приспособленные к жизни в песках растения - псаммофиты - имеют могучие корневые системы, напоминающие перепутанные рыбацкие сети. Ими растения "отлавливают" из большой массы песка капельки росы и концентрируют их в пучках своих листьев с плотно закрытыми испарительными устьицами. Вода в ловушке, зато растение может жить. Каждое растение - это как бы маленький оазис, навес от солнца и водопой для животных, поедающих его листья. Оазис микроскопический, но вполне достаточный для саранчовых. Приглядитесь к плотным дернинкам злака селина, растущего на гребнях барханов: что там сверкнуло беззвучной молнией? Столь стремительно из тени в тень пронесся самец удивительно стройной кобылки охрилиды (Ochrylidia hebetata). Исчез, растворился в дерновнике. Теперь тихонько подойдем к нему и приглядимся. Вот он! Вытянутое тельце напоминает корпус сверхзвукового самолета, насекомое сидит, прижавшись к основанию узкого листа, сливаясь с его прожилками своим линейчатым рисунком по палевому или зеленоватому фону. Самок же можно найти только в недрах дерновины, откуда они выходят к ночи.

Охрилида - типичный обитатель песчаных пустынь, даже на карте их границы точно совпадают с границами ее географического ареала. Поймаем ее, извлечем из куста и поместим на песок. Она погибнет от перегрева через 2-2,5 минуты. Вот тебе и "пустынница"! Оказывается, слияние с растением - обязательное условие жизни охрилиды. Перед нами типичный и совсем не сухо- и теплолюбивый фитобионт пустыни, а смертельно боящийся и тепла, и сухости.

Нелегко обнаружить и другого фитобионта песчаных пустынь (и притом очень крупного) на ветвях саксаула - хиалорриписа (Hyalorrhipis ctausi), или саксауловую горбатку. Ее окраска и неровная поверхность тела под стать коре саксаула, узелкам стеблей. Синеватый налет на пестрых покровах подобен синеватому пушку веточек, защищающему растение от высыхания. Сочные зеленые веточки саксаула (они заменяют ему листья) снабжают этого фитофага водой, правда чуть-чуть подсоленной. Часть воды в теле горбатки тратится на испарение и охлаждение тела, поэтому перегрев на солнце не так страшен горбатке, как охрилиде.

В тени саксаулов, а подчас и между ними, но уже на песке можно встретить изящных песчано-линеечных (как опавшие стебельки) тринхусов (Thrinchus), которые передвигаются встав на цыпочки, как бы стараясь удалиться от раскаленной поверхности песка.

Первозданная пустыня - совсем не пуста. Кустики с их глубокими корнями стоят так густо, что видимость составляет всего 20-50 метров. И только там, где саксаул пошел на топливо, а скот вытоптал (вблизи водопоев) нежные побеги саксаула, находятся обнаженные подвижные барханные пески. Вот почему идеально соответствующая своему названию пустыня обычно окружает кольцом древние оазисы и подчас наступает на них.

В таких песках, кроме отдельных охрилид на разрозненных дерновинах селина, кажется, уже ничего не найдешь, но давайте выйдем на голые пески рано утром, когда лучи солнца еще скользят по поверхности. Что это? Отовсюду раздается какое-то тихое покрякивание, как будто взметнувшиеся крохотные песчинки фонтанчиками начинают бить над поверхностью песка. Но вот фонтанчик опал, и снова гладкий песок. Подойдем поближе. Песчинки шевельнулись. В них затерялись, или, вернее, распались, части тела довольно крупного саранчового. Нежно-палевого: цвета, оно как бы усыпано "нарисованными" на крыльях песчинками. Благодаря особой окраске, которую можно назвать и покровительственной из-за "песчинок" на нежно-палевом фоне тела, и расчленяющей из-за более крупных пятнышек, делающих при ярком, бьющем в глаза солнце насекомое не похожим ни на что, как бы расчлененным на части. Ловить такое существо бывает крайне трудно: оно и сливается с фоном, и как бы распадается, делается прозрачным, не воспринимается как целое.

Это мы наблюдали "токование" самцов тонкошпора (Leptopternis gracilis). Вот уж, действительно, настоящий псаммо (песко) бионт. Ему уже не нужно прятаться в кусты - он все может перенести в пустыне: и жару, и недостаток влаги. Но что это? Его уже нет перед нами, а только легкие морщинки на поверхности песка. Оказывается, на концах голеней у него очень длинные шпоры, и, делая прыгательные движения, он выгребает из-под себя песок и начинает в нем тонуть, да к тому же забрасывать себя им. Раз, два! И он уже ушел в песок. Истинный пустынный житель, и повадки у него, как у ящериц песчаных круглоголовок, которые так же ловко зарываются в песок.

Разные типы пустынь сменяют одна другую полосами по мере удаления от гор. Но все они прорезаются реками, такими, как Или, Каратал, Сырдарья и Амударья. Вдоль по рекам вытянуты особые, тугайные, в основном лесокустарниковые ландшафты, состоящие из тамарикса, лоха (джиды), шингеля, разнолистного тополя. В тугаях сохранились субтропические элементы фауны, унаследованные от тех времен третичного периода, когда еще существовала идущая через всю Евразию полоса тургайской флоры (свидетельство пышной доисторической растительности в Тургайской области Казахстана - мощный каменноугольный бассейн). Вообще, тугай - это страна чудес. Для энтомолога чудеса начинаются у самого уреза речной воды. Здесь по полусырому песку прыгают ни на что не похожие хротогонусы (Chrotogonus turanicus), принадлежащие к африканскому подсемейству пиргоморфин. У них очень острый лицевой угол, как у каких-то сверхфитобионтов, но тело широкое, шиповатое и пестрое, как у геобионтных бриодем.

На густых порослях верблюжьей колючки и кустов чингиля найдем и типичных зеленых пиргоморфин, которые, как и хротогонусы, сохраняют верность тропической сезонной динамике и зимуют в виде личинки, спрятавшись от холода в укромные места. В снопах гигантского злака эриантуса невероятным образом запутались палочковые акриды (Acrida oxycephata), у которых головы уже совершенно напоминают гоголевское "кувшинное рыло". На травянистых опушках лесов скачут похожие на очень крупных хортиппусов дураниэлли, которые, однако, ближе всего по родству стоят к евтистирам (Euthystira). Рядом с ними можно увидеть хортиппусов, встречающихся только в тугаях. За полосой лесов, ближе к пустыне, где пышно цветут тамариксы, выпархивают, как яркие бабочки, красно- и синекрылые оедиподины (Oedipodinae) и пустынницы (Sphingonotinae), а среди них единственный в своем роде лимонно-желтокрылый миосциртус (Mioscirtus wagneri).

Везде, где попадается скопление песка, встречается пустынный прус (Calliptamus barbarus). Там же, где по паводковым старицам разросся тростник, можно обнаружить еще одного близкого к прусам саранчового рода тизоцетринус (Thisoecetrinus) с характерной для этой группы ярко-зеленой окраской и красивым линейчатым рисунком на теле.

Тростники особенно сильно разрастаются в дельтах рек. Здесь, в дельтах Амударьи и Сырдарьи, когда-то были настоящие джунгли, даже с тиграми. Были, потому что вода теперь отведена на орошение, а на месте джунглей расстилается почти безжизненный такыр.

В прошлом же в тростниках бушевала азиатская саранча (о ней рассказ еще впереди), гнездилища которой сохранились по берегам Балхаша и в дельте Волги.

Итак, мы видим, что в пустыне саранчовые живут везде, где есть вода, пусть даже грунтовая, под землей: в тугаях, в верхней части подгорных равнин и в песках. Вот почему оросительные системы играют в судьбе саранчовых жизненно важную роль. Расселяясь по оросительной сети, насекомые начинают выступать как вредители новых посевов.

По долинам рек многие виды лентами расселяются далеко к югу, но не безгранично. Чем дальше к югу, тем больше в пределах долин рек эти виды прижимаются к наиболее влажным местам. Наконец, наступает такой момент, когда дальше отступать некуда, и вот тогда в самом влажном и самом жарком для вида месте, точнее, местечке (краевые участки очень малы по площади) образуются плотные, хотя и небольшие, поселения насекомых того или иного вида. Здесь складываются настоящие краевые очаги высокой численности саранчовых.

Особенно легко насекомые распространяются по оросительным каналам, проложенным из прохладных и влажных районов в места сухие и теплые. Они преодолевают большие расстояния, используя для передвижения магистральные каналы, идущие из северных районов в южные, и каналы, спускающиеся с гор на подгорные пустынные равнины. В конце этих каналов могут образовываться скопления саранчовых, которые до поры до времени остаются как бы зарядами замедленного действия. Но вот происходит взрыв, и насекомые вплавь и по берегам арыков быстро расселяются по оросительной системе, перебрасывающей воду непосредственно на поля.

Это характерно для саранчовых пустынных сельскохозяйственных ландшафтов. Способность к передвижению по водным артериям очень хорошо проявляется у итальянского пруса и у белополосой кобылки.

Автор монографии об азиатской саранче В. В. Никольский (1925) приводит классическое описание плавательной способности саранчи: "Я много paз видел переправу личинок азиатской саранчи и должен заметить, что в зависимости от быстроты течения воды она происходит различно. Если личинки переправляются через стоячую воду или тихо текущую, то переправа активна. Во время активной переправы личинки передние ноги приближают к голове, среднюю пару ног то отводят, то подводят к заднегруди, а задними делают отталкивательные движения. Не то наблюдается при переправе через быстро текущие реки и их притоки, здесь личинки переносятся водой совершенно пассивно".