Серенада для любимой

"Для прямокрылых характерно наличие разнообразных звуковых органов, или органов стрекотания (стридуляции); стрекотание специфично для каждого вида, являясь половым сигналом. Оно играет большую роль в биологии прямокрылых, обеспечивая сближение самца и самки в период половой зрелости" - такую развернутую характеристику дал Г. Я. Бей-Биенко песне саранчовых. Выходит, это не просто песня, а серенада, то есть вокальное произведение, адресованное любимой.

"...Апрель кончается. Наступает время концертов сверчков. Сначала слышны лишь отдельные музыканты, но вскоре все сливается в общий хор, и на каждом бугорке лужайки - свой исполнитель".

"...Сверчок никогда не поет в своей норке: он выходит на порог ее. Нежась под лучами солнца, он пиликает своим смычком. Его надкрылья приподнять и, только отчасти прикрывая друг друга, стрекочут "кри-кри-кри" с нежными переливами. Звуки эти полны, хорошо размеренны и очень длинны. Вначале от шельник занимается музыкой для собственного удовольствия, а затем начинает петь для соседок". Эти строки принадлежат перу выдающегося ученого-нату ралиста Жана Анри Казимира Фабра (1823-1915) Еще при жизни ученого его называли в честь величайших поэтов древности "Гомером и Вергилием энтомологии" за поэтические зарисовки из жизни насекомых.

При всей своей поэтической образности описания данные Фабром, необычайно точны. Замечательный натуралист одним из первых в мире провел тщательные наблюдения за певческим поведением прямокрылых, в том числе за саранчовыми, кузнечиками, сверчками.

В нашей стране изучать пение кузнечиков, медве док, сверчков начал более 60 лет назад известньй ученый энтомолог В. Ф. Болдырев. В 1917 году его работа получила премию Энтомологического общества. С 1922 по 1924 год под руководством В. Ф. Болдырева были проведены первые испытания по применению авиации в борьбе с саранчой, а в связи с этим обследованы очаги вредителя, изучена его биология Возьмем одну из работ В. Ф. Болдырева "Свадьбы и сперматофоры у некоторых кузнечиков и сверчков". Сколько тонкой наблюдательности и поэзии в труде ученого! "В сухие и ветреные дни, - пишет замечательный энтомолог, - когда шум листвы и качание стеблей трав непрерывны, легче подкрасться и вплотную наблюдать насекомое. Пение этого вида - нежная длящаяся трель - "тсьрьрьрь-срьрьрь...!", она тоньше и выше, чем знойный день. Певец тяжело и часто дышит кольцами брюшка, и это мерное качанье тела вносит особый колеблющийся ритм в непрерывно струящуюся песню". Поэтично, не правда ли?

Песни прямокрылых вдохновляли многих поэтов. Вот стихотворение английского поэта XIX века Джона Китса в переводе С. Я. Маршака:

 Вовеки не замрет, не прекратится 
 Поэзия земли, когда в листве, 
 От зноя ослабев, умолкнут птицы. 
 Мы слышим голос в скошенной траве 
 Кузнечика. Спешит он насладиться 
 Своим участьем в летнем торжестве. 
 То зазвенит, то снова притаится 
 И помолчит минуту или две. 
 Поэзия земли не знает смерти. 
 Пришла зима, в полях метет метель, 
 Но вы покою мертвому не верьте: 
 Трещит сверчок, забившись где-то в щель, 
 И в ласковом тепле нагретых печек 
 Нам кажется - в траве звенит кузнечик.

Если собрать все поэтические произведения, где фигурирует "песнь" насекомых, по-видимому, будет не одна книга.

 Настанет день, и мой забвенный прах 
 Вернется в лоно зарослей и речек. 
 Застынет ум, но в квантовых мирах
 Откроет крылья маленький кузнечик.
 Над ним, пересекая небосвод,
 Мельчайших звезд возникнут очертанья,
 И он, расправив крылья, запоет
 Свой первый гимн во славу мирозданья.
 Довольствуясь осколком бытия, 
 Он не поймет, что мир его чудесный
 Построила живая мысль моя,
 Мгновенно затвердевшая над бездной.
 Кузнечик, дурень, если б он узнал,
 Что все его волшебные светила
 Давным-давно подобием зеркал
 Поэзия в пространствах отразила.

Конечно, прав поэт Николай Заболоцкий: мир насекомых до какой-то степени построен нашим воображением, домыслен, допонят, и тем не менее пытливая мысль ученых и упорные исследования берут свое: все ближе и ближе мы подходим к объективному познанию. Конечно, здесь очень нужно умение пристально вглядеться в мир, понять его. Такое качество было и у В. Ф. Болдырева, и у французского энтомолога Ж. А. Фабра. Интересно, что в трудах Фабра есть строки, перекликающиеся со стихами Заболоцкого: "Мы склонны, иначе и быть не может, все сводить к себе, своей мерке. Мы приписываем животным наши средства познания, и нам не приходит в голову, что они могут обладать иным средством, совершенно несхожим с нашими. Наши научные богатства ничтожны по сравнению с тем, что скрывает в себе еще неизвестное нам".

Да, человек еще не настолько совершенен, чтобы перевоплотиться в наблюдаемое им животное или растение. Он все рассматривает "со своей колокольни", собирает по крупицам опыт и знания, чтобы подобрать ключ к тайникам природы.

В 1913-1915 годах В. Ф. Болдырев составил большую коллекцию описаний брачной поры 35 видов кузнечиков, сверчков и медведок. Очень жаль, что саран човые не привлекли внимания замечательного исследователя и долгое время оставались неизученными в этом отношении.

Теперь биоакустика насекомых, в основе которой лежит изучение звуков прямокрылых, выросла в целую науку. Среди советских ученых вопросами пения и слуха у прямокрылых занимаются Р. Д. Жантиев в Москве и А. В. Попов в Ленинграде.

С 1955 года нам неоднократно приходилось наблюдать за пением саранчовых, записывать его на магнитофонную ленту или фиксировать при помощи нотной записи и буквенных сочетаний, как это делал В. Ф. Болдырев. Наблюдения привели к очень интересным выводам. Оказывается, песни саранчовых не только имеют явное видовое различие, но и изменяются в зависимости от этапов привлечения самок и ухаживания за ними. Так, есть песня призывная, когда самец находится вдали от самки и хочет привлечь ее внимание. Возможно, здесь еще не фигурирует конкретная самка, а просто самец на весь свет заявляет о своей готовности быть "мужем" и "отцом". Это песня длительная, громкая и монотонная. Выбрав "даму сердца", самец переходит на песни ухаживания, исполняемые вблизи самки. Они более сложные по ритмической структуре, в них можно различить и "шепот", и резкое вскрикивание, и назойливое повторение довольно длинных рулад. Песни соперничества возникают в том случае, когда около одной самки находятся два или три самца. Партнер, который первым начал ухаживание, издает длинные уверенные, звонКие и высокие трели, партнер, присоединившийся вторым (редко третьим), берет ниже на четверть или треть тона, поэтому кажется, что он поет неуверенно, сбивчиво, к тому же, как правило, каждую руладу начинает после первого претендента.

Песни или их обрывки во время спаривания и после спаривания - характерные всплески звуков, то громкие и резкие, то хриплые и тихие, не позволяющие выявить видовую специфику особи. Саранчовые издают и сигналы тревоги, похожие скорее на крик от испуга, чем на песню. Такие звуки можно услышать во время вспугивания или поимки насекомого.

Изучая на Тянь-Шане певческую активность сибирской кобылки в период спаривания, мы выявили ритм активности пения в течение дня. Оказалось, что пение начинается с полным пробуждением природы после холодной ночи с минусовой температурой, когда ранним утром находишь замерзшие цветы и застывших насекомых. Первые тихие всплески песен - просто "проба голоса" или "распевка". Стридуляция, начавшись в 9 часов, достигает своего пика в 16 часов с минутами. Спаривание начинается после 17 часов и иногда продолжается в течение 19 часов, то есть всю ночь и часть следующего дня. Спариваются, как правило, единожды; случаев вторичного спаривания в садках у саранчовых не наблюдалось в отличие от кузнечиковых (например, сага педо - Saga pedo). Вскоре после спаривания у саранчовых начинается откладка яиц, но об этом особый разговор.